Повторение по теме «Обособление  определений и приложений».

(урок русского языка в 8 классе)

( На столах  у учеников лежит набор карточек)

Ход урока.

1. Целевая установка.
2. запись числа, темы урока.
3. Обратите внимание, на уроке небольшая выставка книг писателя, путешественника-натуралиста, Максима Зверева  о  птицах, животных и природе . Сегодня на уроке почти все примеры для работы  будут взяты из произведений этого писателя. И мы с вами будем путешественниками – натуралистами.

 - Кого можно назвать путешественником – натуралистом?

(Путешествие – поездка или передвижение пешком по дальним странам, местностям.

Натуралист – тот, кто занимается изучением природы, естествоиспытатель)

 - Как напишем путешественник – натуралист? Почему?

- Какие еще случаи написания через дефис приложения вам известны?

- На протяжении нескольких уроков мы говорили об  обособлении. Что значит обособить?

4. Работа   по карточке № 1 «Найди пунктуационную ошибку»

А) Раскинувший свои зеленые  ветки, ясень стоял среди  других деревьев.

Б) Почки набухшие за ночь готовы были распуститься.

Вывод: когда обособляем определение, выраженное причастным оборотом?

5. Какие случаи обособления определений и приложений вам еще известны? (вспомним только  теоретический материал)

Чтобы подтвердить  теоретические знания, сыграем в Лото (карточка №2 и жетоны с №№1-7 ) Перед вами карточка с шестью схемами   предложений. Я читаю предложение, вы берете жетон, соответствующий  номеру читаемого предложения, и накладываете  на соответствующую схему. Обратите внимание на вариант карточки (на обороте) Напишите вариант в тетрадь, и как только у вас все клетки закроются жетонами,  перенесите  номера предложений в тетрадь  в том порядке, как они лежат на карточке

Вариант 1

Вариант 2

Вариант 3

1.      Клёкот орла, раздавшийся над головой, заставил Хасена оглянуться.

2.      Орлица еще раз сделала попытку приблизиться и снова испугалась брошенной в нее палки.

3.      Мраморный, он сел на гнездо.

4.      Хасен, шалун селенья, решил сам добыть птенца орлицы.

5.      Тотчас рядом с ним на скалу из-под облаков опустился его сын – могучий молодой кречет.

6.      Она, шершавая и неподвижная ящерица, казалась статуэткой.

7.      Они, испуганные потерей товарища, отправились на поиск Хасена.

Проверка.

Вариант1

Вариант 2

Вариант 3

Как вы видите, предложение под №5 не вошло. Почему?

6.  Запишем отрывок, в который входит одно из предложений.

Крупная  пустынная ящерица приподнялась на кривых лапках и смотрела на ребят немигающими глазами… Шершавая, неподвижная, она казалась статуэткой, сделанной из сырого песка, раскрашенной темно-синей краской на горле и снизу.

Объясним  некоторые орфограммы: приподнялась, немигающими, раскрашенной, темно-синей, пустынная.

Объясним  пунктограммы:

Крупная пустынная ящерица

Шершавая, неподвижная, она…

Статуэткой, сделанной…., раскрашенной….

Вывод: когда не обособим ?

7.Карточка № 3  мини-тест «Обособить или нет». Одновременно карточки.

А)ДА                   Б) НЕТ.

1) Гористая даль неопределенная, смутная , сумрачная.

2) Высокие сухие былинки не шевелятся.

3) Была самая ранняя весна сухая и  серая.

4) Зеленые холмы и овраги сменились дикими каменными утесами.

5) Агафья Карповна любящая мать любит своих детей по-разному.

Проверка

1-а, 2-б, 3-а, 4-б, 5-а

К-1Расставьте знаки, произведите синтаксический  разбор предложения.

На глазах у всех охотников взвился сокол под облака быстрее стрелы пущенной из тугого лука.

К-2Расставьте знаки, произведите синтаксический  разбор предложения.

На дне ущелья мчалась речка дающая жизнь колхозным садам и полям.

К-3 Из двух предложений составьте одно. Начертите схему полученного предложения.

Сухие листья шуршали под ногами. Они облетели с берез и осин.

8. Работа с  записью в тетрадях Объясните орфограммы и пунктограммы.

Радос…но и влас…но заклекотал старый белый кречет и тот(час) рядом с ним на скалу (из)под обл…ков опустился его сын — могучий м…лодой кречет белый как снег.

9. Мини – тест «Сколько запятых?» 1)1;    2)2;    3)3;    4)нет запятых

А)Лес зеленый кругом молодой и росистый.

Б)В сером небе стояли ватные сухие облака.

В)Развёртывались тугие розы красные белые розовые.

Г) В легкой капельке свежей и чистой отразился сверкающий  день.

Д) Усталый и побледневший месяц всё ещё висел на огромном небе.

 Проверка  теста

Подведение итогов урока: когда обособим  приложение?

Для выставления отметок  в течение урока заполняется оценочный лист, который ученики сдают  в конце урока

Фамилия Имя___________________________________

Домашнее задание

Параграф 191-194 повторить.

Письменно (дифференцированное)

на «5» - составить  тест из 5 вопросов  по теме «Обособление определений и приложений»

на «4» - составить  карточку из двух вопросов  по теме «Обособление определений и приложений»

на «3» - карточку с одним вопросом по теме «Обособление определений и приложений»

Он был на “ты” с природой

Нурлан Жармагамбетов, кандидат филологических наук

     29 ноября – 110 лет со дня рождения замечательного писателя-натуралиста и ученого-биолога, народного писателя Казахстана Максима Дмитриевича Зверева.
Пятнадцать лет назад, когда отмечали 95-летие Максима Дмитриевича Зверева, я опубликовал в городской газете отклик-рецензию на книгу Надежды Ереминой «Счастливый дар», посвященную жизни, научной и литературной деятельности юбиляра. После этого я посчитал возможным встретиться с ним. Я позвонил Максиму Дмитриевичу, и он пригласил меня к себе. У меня, признаться, был свой интерес. Зверев – уважаемый и любимый мной писатель, знал моего отца – известного казахского литератора Кайнекея Жармагамбетова. Это раз. Далее, в двадцатые годы, он сначала учился, а потом работал ассистентом и доцентом на биологическом факультете университета города Томска, где в то же самое время на горном факультете Сибирского технологического института обучался мой дед по материнской линии, он же будущий первый казахский академик и основатель науки в республике Каныш Имантаевич Сатпаев.
     Конечно, я, намереваясь писать статью о Звереве, желал в то же время побольше услышать о Сатпаеве из уст, как говорится, живого свидетеля.
     Максим Дмитриевич любезно встретил меня, предложил чаю, а о Каныше Имантаевиче, судя по сохранившимся у меня записям, рассказал следующее. В те далекие годы в Томске обучалось немало талантливой молодежи из Казахстана, но молодой Сатпаев выделялся не столько ростом и статью, сколько энергией и общительностью. Он был лидером землячества студентов-казахов. «О, нас многое роднит с Сатпаевым, – сказал Зверев. – Он на три года младше меня, вследствие чего прибыл на учебу в Томск через три года после меня. С таким же трехлетним отставанием приехал работать и в Алма-Ату. Кроме того, у нас одинаковое число орденов – по пяти, хотя и разного достоинства». Конечно же, это была шутка. А если всерьез, то Каныш Имантаевич неоднократно приглашал Зверева работать в Академический институт зоологии, но сам Максим Дмитриевич всякий раз отказывался, ибо в те годы серьезно обдумывал вопрос о переходе на писательское творчество. И еще он рассказал историю про то, как Сатпаев по его личной просьбе быстро и энергично помог старейшему казахстанскому экологу-практику, начальнику Главохоты республики и организатору уникального Бартогайского реликтового заповедника Валентину Александровичу Степанову решить все проблемы в оформлением честно заслуженной им персональной пенсии.
     Но главной темой нашей беседы с Максимом Дмитриевичем, конечно же, были его книги, его работа. Интересно вспомнить, что бездумных разрушителей природы и бездарных экологических начальников, с которыми неоднократно приходилось сталкиваться Звереву, обивая пороги высоких кабинетов и выступая в печати, и которых я без стеснения назвал бы просто живодерами и мерзавцами, Максим Дмитриевич мягко, но с гневом в глазах называл «людьми с камнем вместо сердца». А на мой вопрос, как удается писателю столь длительное время сохранять душевную и творческую свежесть и крепость здоровья при впечатляющей интенсивности труда (у Зверева вышло в свет на разных языках и в разных странах свыше 160 художественных изданий и более 100 научных трудов, включая три монографии!), Максим Дмитриевич ответил просто: «Я никогда и никому не завидовал, а радовался успехам коллег. У меня нет и не было врагов ни в среде писателей и ученых, ни среди казахов, русских и представителей других народов и национальностей». Не вдуматься ли каждому из нас в суть слов мудрого литератора и ученого?
     Максим Дмитриевич увлеченно вспоминал о своих встречах, беседах и спорах с такими знаменитостями, как заведующий кафедрой Московского пушного института Петр Александрович Мантейфель и легендарный артист и зоолог Владимир Леонидович Дуров, крупнейшие ученые-биологи П. П. Сушкин, С. И. Огнев, С. А. Бутурлин и другие, о крепкой своей дружбе с прекрасным ленинградским писателем-натуралистом Виталием Бианки. Максим Дмитриевич даже привел слова замечательного знатока зоопсихологии Владимира Дурова: «Среди животных, как и среди людей, есть бездари и есть гении. Наша задача – найти последних».
     Словом, выдающихся педагогов у Зверева было немало, а со временем свои ученики появились и у Максима Дмитриевича. Под его руководством проходили практику в экспедициях студенты Томского университета, будущие видные ученые И. А. Долгушин, В. Н. Скалон, А. А. Слудский и другие. Позже они стали основателями зоологической науки в Казахстане. С гордостью называли Зверева своим учителем писатель из Усть-Каменогорска Станислав Черных, академик НАН РК Евгений Гвоздев, замечательный писатель-натуралист и ученый Борис Щербаков и многие другие. С именем Максима Дмитриевича был связан в 70-80-е годы выпуск серии книг издательства «Кайнар» под общим названием «Лики Земли», включившей в себя лучшие произведения казахстанских писателей о природе.
     Биография Максима Дмитриевича вместила крупнейшие события прошлого столетия. Он окончил Московское военное училище еще в царской России и участвовал в двух мировых войнах. Более четверти века отдал науке, был признан одним из основателей сельскохозяйственной зоологии в Сибири, организовал Новосибирский зоологический сад. Впервые в Сибири, а затем в Казахстане открывал станции юных натуралистов, заведовал научной частью Алматинского зоопарка, позже – Алматинского заповедника. Ученый Зверев создавал основы науки о млекопитающих в Западной Сибири, писатель Зверев стоял у истоков детской литературы о природе Казахстана.
     Охрана природы, животного мира стала главным делом всей жизни замечательного писателя-натуралиста. Судьба наделила Максима Зверева счастливым талантом видеть, подмечать тайны живой природы и увлекательно рассказывать о них людям. Из его произведений читатели узнали о жизни золотого сайгака и белого марала, хищных и безобидных животных, полюбили их, поверили в их нужность на земле. «Вот тем и хороши рассказы Максима Зверева, что читаются они легко, с интересом и в то же время располагают читателя к полному доверию, ибо достоверны в научном отношении, – отмечал Михаил Пришвин. – И трудно сказать, для кого больше написаны его правдивые и занимательные книги – для детей или взрослых. И те и другие читают их с удовольствием».
     На автомобиле и пешком Максим Зверев преодолел многие сотни километров по пустыням и лесам, степям и горам Казахстана, изучая и наблюдая животный мир, чтобы затем поведать о нем в «Кладовой чудес», «Заимке в бору», «Снежном барсе», «Волчонке из Бетпак-Далы» и других прекрасных книгах, которые читали и читают миллионы. Они открывают нам мир природы, неповторимые и удивительные особенности ее жизни, которые без писателя мы могли бы и не заметить. Книги Максима Дмитриевича издавались в Италии, Германии, США, Франции, Болгарии, Англии, Австрии, Испании, Польше, Японии, Египте, на Кубе и в других странах. В моих записях сохранилась цитата писателя Алексея Брагина из журнала «Простор»: «Наш Максим Дмитриевич и старость – понятия мало совместимые. И в его девяносто лет, и в сто. Помнящий свое детство девятнадцатого века, он еще шагнет и в двадцать первый». Жаль, ошибся.
     Я не написал тогда статью о Максиме Дмитриевиче. Причина была в том, что я, честно признаться, люблю не всю живую природу. Мне нравятся, скажем, трава, листья, деревья, белочки в парках, даже тигры в зоопарках, но не нравятся, например, домашние и бездомные кошки и собаки, последних вообще побаиваюсь. Все мы разные, что поделать. И вот, после яркого рассказа Максима Дмитриевича о живой природе и проблемах ее сохранения мне стало просто стыдно, что я не могу с легким сердцем разделить с писателем волновавшие его заботы. В противном случае пришлось бы просто-напросто обманывать себя и читателей.
     Я ничего не сказал о своих бедах Максиму Дмитриевичу, просто трусливо исчез из поля его зрения... а потом, уже осенью 1995-го, я увидел его у Академии наук, когда он неторопливым шагом по привычному маршруту возвращался домой. Я рискнул подойти к нему и изложить сомнения по поводу собственной правомочности рассказать читателям о предыдущей нашей встрече, не имея на то в себе внутренней убежденности. На прощание Максим Дмитриевич попросил позвонить ему, сказав: «Не бойтесь писать об этом, я вам помогу». Это были его последние ко мне слова, а следующая встреча так и не состоялась... Но сейчас я думаю, что всей своей жизнью и своим долголетием, мудростью и спокойствием, добрым, ясным и умным взглядом на окружающее, своими книгами Максим Дмитриевич Зверев помогал, помогает и, даст бог, еще поможет мне и очень-очень многим, говоря словами Тютчева, понять:
     Не все, что мните вы, – природа:
     Не слепок, не бездушный лик –
     В ней есть душа, в ней есть свобода,
     В ней есть любовь, в ней есть язык...
     Потом, в ноябре-декабре, культурная и научная общественность города принялась бурно отмечать предстолетний день рождения Максима Дмитриевича. Он много и часто появлялся на экранах ТВ, у него брали интервью для газет и журналов, приглашали на различные встречи и так далее. Конечно, я могу ошибаться, но почему-то мне кажется, что эта шумиха заставила немолодого уже человека несколько изменить привычный порядок жизни, он переволновался, стал хворать и в итоге не дожил до своего столетнего юбилея. Разумеется, это личное мнение.
     Но, как оказалось, и последнее слово в моих воспоминаниях тоже осталось за Зверевым. Еще летом 1995 года моя мама, доктор медицинских наук, профессор Ханиса Канышевна Сатпаева, которая изучает проблемы валеологии – науки о сохранении и укреплении здоровья, обратилась к Максиму Дмитриевичу с просьбой высказаться по теме исследований, и он подготовил своеобразный документ под названием «Тезисы по долголетию». Вот его текст:
     
     1. Надо быть оптимистом. Считать каждый прожитый день подарком судьбы.
     2. Нужно жить и благодарить за это судьбу.
     3. Злость приближает старость, а улыбка – радость и здоровье.
     4. Общение с людьми – великий дар, не дает замкнуться в себе.
     5. Надо трудиться физически и умственно, чтобы суток не хватало. Ни дня без нового рассказа или очерка вперемешку с физическим трудом или прохождением пешком нескольких километров.
     6. Делать все увлеченно, с огоньком – это украшает и удлиняет жизнь.
     7. Надо все время быть в курсе жизни Казахстана и всего СНГ, всего мира.
     8. Ежедневно утренняя гимнастика – среди дня и вечером. Научиться расслабляться. Обязательно сон 20-30 минут днем.
     9. Природа – целитель нервной системы человека (Константин Ушинский).
     10. Мнения авторитетов. К. Г. Паустовский: «Берегите ландшафты – они показатель культуры, как сокровища Эрмитажа для молодого поколения и потомков». Соратник Н. М. Пржевальского ученый П. К. Козлов писал в книге «По азиатским просторам»: «Если горожанин проведет день среди природы, на следующий день он спокойнее в семье и на работе, внимательнее, трудоспособнее, шире мыслит, глубже чувствует, добрее с окружающими».
     11. Хорошая художественная книга о природе в какой-то мере восполняет невозможность побывать среди природы – она действует успокаивающе после пережитого за день.
     12. Надо воспитывать себя. Необходимо волевое управление своим организмом, чтобы усталость, несчастья и беды не обращались в подавленность, растерянность и страх, а разбивались об энергию сопротивления.
     Подпись и дата: Максим Зверев, народный писатель Республики Казахстан в канун своего столетия в 1996 году, 29 ноября 1995 года.
     
     Максим Дмитриевич Зверев всегда жил в единении с природой, а затем, как мне представляется, не ушел из жизни, он просто растворился в природе. С нами остались воспоминания о нем и его книги...

24 ноя 2006