Стилевое новаторство Крылова - баснописца

Стилевое новаторство Крылова-баснописца

Басня оказалась тем жанром, в котором впервые смогли слиться в единой языковой системе слова разных стилей и жанров. Основой мастерства Крылова-баснописца стали простота и ясность языка и стиля его басен. Басенный язык Крылова включает все богатство и разнообразие народной речи различных языковых слоев. «Характер басни, принципы её композиционного построения и ведения повествования у Крылова весьма разнообразны, не терпят шаблона. То это рассказ от лица самого автора, умудренного житейским опытом, то это краткая драматическая сценка, в которой её герои сами раскрывают содержание и сатирический смысл басни, то это краткая и острая эпиграмма», - писал Степанов Н.Л. (54, с. 177).

В языке Крылова можно выделить многочисленное обращение к пословицам и поговоркам. Крылов первый обратился к живому разговорному языку, к говору народа. Крылов насыщает свои басни образными, яркими выражениями устной - народной речи, меткими и запоминающимися:

Пора тебе за ум хватиться… («Мельник»).

Из кожи лезут вон, а возу все нет ходу... («Лебедь, Щука и Рак»).

Запели молодцы: кто в лес, кто по дрова... («Музыканты»).

Рыльце у тебя в пуху («Лисица и Сурок»).

А Ларчик просто открывался («Ларчик»).

А Васька слушает да ест (Кот и Повар»).

Особенно наглядно связь с народной речью, с народным творчеством проявилась в баснях Крылова в обилии пословиц и поговорок. Он включал их как в речь басенных персонажей, так и в авторские моралистические наставления:

      Хоть говорят, что бедность не порок... («Откупщик и Сапожник»).

Не попусту в народе говорится:

Не плюй в колодезь, пригодится

Воды напиться

(«Лев и Мышь»).

Образные выражения, пословицы, специфические устные обороты обогащают язык басен Крылова, придают ему ту многокрасочность, которая и позволила ему передать свои мысли в столь совершенных, на века сохраняющихся словесных формулах.

Особенно любимой жанровой формой повествования у баснописца стал рассказ от своего лица. Рассказ мог прерываться репликами персонажей, которые иногда отодвигают самого рассказчика на второй план, тем не менее, присутствие рассказчика ощутимо, по его отношению к повествуемому.

По определению В.В. Виноградова: «Сказ - это своеобразная литературно- художественная ориентация на устный монолог соответствующего типа, - это художественная имитация монологической речи, которая, воплощая в себе повествовательную фабулу, как будто строится в порядке её непосредственного говорения» (14, с.144). Исходя из этого определения, можно утверждать, что образ рассказчика в крыловской басне является тем идеологическим центром, через который раскрывается весь смысл произведения, а не только лишь самые речевые формы.

«Вопрос об образе рассказчика, - констатирует В.В. Виноградов, - иначе говоря, вопрос об экспрессивных красках и тональностях басенного сказа является центральным в стилистике басни. В басне Крылова образ рассказчика органически слился с образом всего русского народа». Образ рассказчика басни у Крылова «погружен в сферу народного русского мышления, национального русского психологического уклада, народных экспрессивных оценок» (14, с.37).

   Баснописец - это как бы народный мудрец, который передает поучительные истории самого народа и часто от его имени. Художественная индивидуальность автора проявляется в манере самого рассказывания. А.В. Десницкий имел основание утверждать: «Крылов писал не для детей — это ясно из острополитического характера его творчества. Однако благодаря ясному, превосходному языку и высокохудожественной образностью его хорошо воспринимаются и запоминаются детьми, обогащая их речь и поэтическое сознание. Само по себе это, конечно, превосходно» (23, с. 154).

   В своих баснях Крылов подчас подчеркивает роль рассказчика, наделенного большим жизненным опытом. Чаще всего это сказывается в его обращениях к читателю, в начальных или заключительных нравоучениях, в которых он выступает как умудренный опытом, знающий жизнь человек:

      Я столько раз видал, приметьте это сами...

      («Мышь и Крыса»).

     Читатель, не дивись!

       Кто добр поистине, не распложая слова,

      В молчанье тот добро творит...

      («Добрая лисица»).

   Видал я на своем веку,

  Что так же с правдой поступают...

    («Гребень»).

 Примером басни-монолога у Крылова является «Фортуна в гостях». Повествование в этой басни ведется от первого лица. Этот авторский монолог в ней все время подчеркивается обращением к читателю, превращая басню в беседу со слушателями:

На укоризну мы Фортуне тароваты:

   Кто не в чинах, кто не богат,

   За все, про все ее бранят,

  А поглядишь, так сами виноваты...        

 Читатель, будь ты сам судьею,

 Кто ж в этом виноват? (1,т.3,с.98)

Речь рассказчика естественна, изобилует теми устно-повествовательными формами, которые подчеркивают непринужденность разговорность рассказа:

У Мельника вода плотину прососала;

Беда б не велика сначала,

Когда бы руки приложить;

                             Но кстати ль? Мельник мой не думает тужить;

                            А течь день ото дня сильнее становится...

                             («Мельник»).

   Здесь чувствуется словоохотливый рассказчик, повествующий о том, свидетелем чего он является. Рассказчик особенно охотно останавливается на подробностях и мелочах, добавляя изредка свои суждения, так что создается впечатление непосредственного обращения к слушателям.

Крылову в своих баснях удалось передать непосредственность авторского отношения, создать запомнившийся облик умудренного жизненным опытом рассказчика.

   С обликом народного мудреца тесно связана мораль, нравственно- воспитательный смысл басни. Именно в моральных, поучительных зачинах и концовках своих басен Крылов выступает со своим мнением, откровенно и впрямую выражает свое осуждение и порицание, свой нравственный идеал.

Мораль в басне «Крестьянин и Лиса» восходит к пословице «Дай вору хоть золотую гору - воровать не перестанет, а честного хоть засыпь золотом, не украдет». Этот смысл вкладывает Крылов в свою басню, формулируя его в заключительных стихах:

В ком есть и совесть и закон,

                                      Тот не украдет, не обманет,

                                      В какой бы нужде ни был он;

                                     А вору дай хоть миллион-

                                    Он воровать не перестанет.(1,т.3,с.29)

   Мораль басни «Слон и Моська» ясна сама по себе из всей логики образов, из заключительного признания тщеславной Моськи:

«Эх, эх! — ей Моська отвечает,-

Вот то-то мне и духу придает,

                                    Что я, совсем без драки,

Могу попасть в большие забияки.

                                   Пускай же говорят собаки:

                                  «Ай, Моська! Знать, она сильна,

                                 Что лает на Слона!»(1,т.3,с.120).

 Крылов предоставляет читателю самому сделать вывод, самому применить его к людским отношениям и характерам. Типичная сила и угаданность его образов таковы, что не только заключительные стихи, но и само название басни «Слон и Моська» стали пословицей.

«Мораль», авторский приговор — здесь результат сложного, многостороннего изображения. Автор стоит как бы за кулисами, управляя нитями, определяющими поведение его персонажей», - писал Н.Л. Степанов (56, с. 378).

Подлинным оружием Крылова-баснописца является юмор. Его юмор связан кровно со стихией народного комизма. Об этом национальном характере юмора Белинский писал: «Этим-то умением чисто по-русски смотреть на вещи и схватывать их смешную сторону в меткой иронии владел Крылов с такою полнотою и свободою» (8,т.4, с.379).

Повествуя о забавных проделках своих басенных персонажей, баснописец сохраняет ту серьезность, то «простодушное» доверие к происходящему, которое отнюдь не соответствует реальному положению вещей. Еще современник Крылова, баснописец А. Е. Измайлов в своем трактате о басне особую главу назвал «О простодушии», определяя его следующим образом: «Простодушие состоит в том, когда мы, по простоте своей, либо по неосторожности, говорим то, что для собственной нашей выгоды должны бы были скрыть от других – или когда забавляем других нашею простотою и легковерием» (цит. по: 36, с. 73).

 В басне «Мартышка и Очки» все её действия показаны автором как нелепые, демонстрируя  глупость и самонадеянность невежды:

То к темю их прижмет, то их на хвост нанижет,

                    То их понюхает, то их полижет;

                   Очки не действуют никак.

                   «Туфу, пропасть! — говорит она, — и тот дурак,

                   Кто слушает людских всех врак:

                   Все про очки мне лишь налгали;

                  А проку на волос нет в них».(1,т.3,с.90)

  Герои басен Крылова самонадеянные, глупые Ослы, тщеславные и лицемерные Львы, алчные и бесцеремонные хищные Волки, хитрые и бессовестные Лисы все время ставятся баснописцем в такие положения, в которых они возбуждают нашу насмешку над нелепостью, безобразием своих действий.

  «Мастерство Крылова особенно ярко сказалось в драматической насыщенности его басен, являющимися как бы небольшими сатирическими сценками», - писал Н.Л. Степанов (56, с.386).

 Крылов создает характеры, сценки, в которых полностью раскрываются персонажи хоть и сжато намеченные, но наделенные жизненной убедительностью. Баснописец зорко подмечает людские недостатки и слабости, высмеивает лживость, тщеславие, тупое упрямство, криводушие, глупость и вероломство. Все эти недостатки и слабости не только не имеют житейский характер, но и чаще всего становится социальным злом, порождаются несправедливостью самих общественных отношений.

  Нередко басня у Крылова превращается в разговорную сценку, полностью лишенную авторского комментария. Ярким примером подобного рода басни служит басня «Два Мужика». В ней Крылов характеризует каждого героя краткими репликами. В конечном итоге разговор двух мужиков выявляет истинную суть обоих собеседников, вопреки их собственным утверждениям, что несчастье, постигшее каждого из них, - «Божье» наказание:

«Здорово, кум Фаддей!» - «Здорово, кум Егор!»-

                       «Ну, каково, приятель, поживаешь?» -

                       «Ох, кум, беды моей, что вижу, ты не знаешь!

                        Бог посетил меня: я сжег дотла свой двор

                       И по-миру пошел с тех пор».(1,т.3,с.167)

 Крылов иронически передает «идиотизм» мужицкой жизни, церемонную вежливость двух кумовьев, их уверенность в том, что они не жертвы пьянки, а наказаны за то, что «прогневали Бога».

Мастерство Крылова в том и состоит, что в своем сжатом до предела тексте он умеет нарисовать целую картину, типическую обстановку, в которой происходит действие его басни.

«Объем басни, - отмечает  В. В. Виноградов, - своеобразие ее конструкции, беглая обобщенность ее рисунка содействовали быстроте и лаконичности диалогической речи в ее составе. Крылов довел эти качества драматического диалога до высшего совершенства. Богатство экспрессивных красок в чередующихся репликах лишь выиграло при их сжатии и сгущении» (14,с. 35).

Мастерство Крылова сказалось в том, что он при раскрытии смысла и «морали» басни сохраняет в репликах героев разговорную непосредственность, при этом реплики кажутся будто выхваченными из жизни. Так, например, в басне «Свинья под Дубом» Ворон предупреждает Свинью, подрывающую у дерева корни:

«Коль корни обнажишь, оно засохнуть может».

   Эти слова Ворона звучат как книжное рассуждение. Противоположно звучит ответ Свиньи, которая в грубой форме заявляет:

«Пусть сохнет, - говорит Свинья,-

                                  Ничуть меня то не тревожит,

                                  В нем проку мало вижу я;

                                 Хоть век его не будь, ничуть не пожалею;

                     Лишь были б желуди: ведь я от них жирею».(1,т.3,с.41)

  В этой реплике выражен характер эгоистичной Свиньи. Она даже не пытается прикрыть или смягчить свою неблагодарность и невежество.

Сюжеты басен Крылова взяты из жизни, отличаются своей конкретностью, остротой ситуации, положенной в их основу. Вместе с тем эти сюжеты настолько ясно и отчетливо передают сатирический смысл басни, ее «мораль», что почти не нуждаются в авторском пояснении.

А. А. Потебня писал, что басня делится на две части: первую, образную, - «поэзию», составляющую содержание самой басни, и вторую – «мораль», обобщение, которую Потебня считал «прозою»: «… образ или ряд действий, образов), - писал Потебня, - рассказанный в басне, - это поэзия; а обобщение, которое прилагается к ней баснописцам, - это проза» (45, с.58). Потебня отмечает различие в самой манере повествования между содержанием басни, раскрываемых в образах, и нравоучением, преподносимым в виде логической отвлеченной формулы.

Сатирический и моральный смысл басни чаще всего раскрывается в заключительной реплике, для которой весь предшествующий рассказ служит как бы предисловием, подготовкой (45, с.89).

Так, басню «Кот и Повар» - о незадачливом поваре - Крылов заканчивает выводом:

                                      А я бы повару иному

                                     Велел на стенке зарубить:

                                    Чтоб там речей не тратить по-пустому,

                                    Где нужно власть употреблять. (1 ,т.3,с.22)

Нередко «мораль» у Крылова сводится к краткой, но выразительной реплике автора, столь же точной и исчерпывающей, как пословица, которой она обычно и становится. Такова, например, «мораль» басни «Музыканты»:

А я скажу: по мне уж: лучше пей,

                                     Да дело разумей.

У Крылова нет готового стандарта для моральных концовок. В одних случаях такая концовка является, как бы, дополнительным штрихом, проясняющим смысл басни. Таково, например, заключение басни «Лиса»:

                Мне кажется, что смысл не темен басни сей.

                                  Щепотки волосков Лиса не пожалей —

                                  Остался б хвост у ней(1,т.3,с.87)

   В других случаях заключительная мораль басни приобретает характер самостоятельного истолкования, раскрытия ее сатирического смысла, обобщения, приводимого в басне. Такова, например, концовка басни «Осел»:

                                И у людей в чинах

С плутами та ж беда: пока чин мал и беден,

                         То плут не так ещё приметен;

                         Но важный чин на плуте как звонок:

                        Звук от него и громок и далек. (1,т.3,с.35)

Таким образом, во всех случаях «мораль» басни выражена в лаконической, эпиграмматической формуле, точно и уверенно передающей мнение автора, оценку им тех явлений жизни, которые показаны были в самой басне.

H.JI. Степанов заметил: «обычно Крылов стремиться достигнуть в своих нравоучительных концовках максимальной сжатости... Но, как и в других случаях, он и здесь избегает шаблона». (54, с.99).

Именно поэтому, по словам Степанова, «мораль» в баснях Крылова не является скучным резонерским поучением или рассуждением, как это нередко бывает у других баснописцев, а становится меткой эпиграммой, разящей не в бровь, а в глаз, легко запоминается, превращаясь в пословицу» (55, с.397).

Мастерство баснописца сказалось в том, что он сумел придать безличному облику рассказчика совершенно конкретные черты мудрого «дедушки Крылова». Ему удалось передать в своих баснях непосредственность авторского отношения, создать запомнившийся облик умудренного жизненным опытом рассказчика.

С обликом народного мудреца тесно связана мораль, нравственно- воспитательный смысл басни. Именно в моральных, поучительных зачинах и концовках своих басен Крылов выступает со своим мнением, откровенно и впрямую выражает свое осуждение и порицание, свой нравственный идеал.